Захария Ритор, V векПочему Русские совершают подвиги? В обыденной жизни, глядя на наш невежественный, унылый народ, матерящийся, распущенный, трудно в это поверить. Забитые унылые люди, или наглые хозяйчики, скалящиеся уголовники.
А может это все не мы, а бесы, толкущиеся вокруг нас, таковы, может у европейцев добропорядочные рассудительные бесы, а у нас дикие, унылые, или буйные. Но наступают лихие года, и душа наша встрепенется, отбросит бесов вспышкой самоотверженности и как будто другие люди берутся ниоткуда, отбрасывают врагов, строят, или наоборот разрушают уже ненужное, ярко, сильно, не оглядываясь назад.
Множество примеров Русского Подвига. Это и воины Святослава под Предславой при виде огромной византийской армии бросившиеся в атаку и павшие как один в славном пиру – битве, дав возможность остальным приготовиться.
Это и сам Святослав
- Нам некуда больше деться, хотим мы или не хотим должны сражаться и я пойду впереди вас, и если моя голова ляжет, то о своих вы сами помыслите, ибо мертвые сраму не имут,
это и его дружина
– Где твоя голова ляжет, там и мы свои сложим.
Это и князь Михаил не поклонившийся татарскому хану и бившийся со своими двумя дружинниками, безоружные, с отборными ханскими телохранителями, в качестве оружия используя тела, попавшихся под руку татар. Какая сила просыпается?
Возмущается загадочный русский дух. Или богатырь, выходивший из Тьмутаракани, окруженной печенегами, и погуляв по их войску, возвращавшийся обратно и так в течении нескольких дней, что те не выдержав унижения и множества потерь от одного человека вынуждены были снять осаду.
Это и воины Новгородские на Чудском озере, это и Куликово поле, и множество других полей, когда просыпается Русский Дух, Ярость Благородная, как в последней войне.
Как Кутузов понял на Бородинском поле, что вся армия ляжет костьми и не отступит, но и обезумевший враг будет сражаться до последнего. И тогда он принял на себя мужественное решение отступить и дать врагу разложиться обессилеть в разграбленной Москве, чтобы спасти РОССИЮ.
Скромный знак 628 на Бородинском поле, 628 егерей, первыми принявшими удар французов, хотя им был приказ взорвать мост и отойти. Но настолько было желание остановить врага, так постыдно было отступать, отдавая свою Землю на разграбление, что они все полегли сражаясь.
- Где пленные – спрашивал Наполеон – русские не сдаются, - был ответ его прославленных мужественных маршалов.
- Браво! Браво! - Кричал Багратион, ведя своих воинов под Бородино. Этот восторг битвы, возникающий в нас среди ужаса сражения, бедствий и смятений, не естественный ли это ответ Духа на удары хаоса, не радость ли это совершенствования при этом.
Но разве нет проявлений героизма среди других народов?
Конечно есть, только именно Русский Дух возмущался в ключевые моменты истории последней тысячи лет. Об Русь растратили силы татары, об Русь обломился клинок Тевтонского ордена, источились Польша и Литва, рассеялась армия и гений Наполеона, наконец, сломали зубы фашистские полчища. Мы живем в суете, ссорах, раздражениях, но в глубине нас спит горячее, правдивое сердце и при ударах судьбы оно просыпается и являет миру ПОДВИГ.
В истории каждого народа есть периоды, когда ему нужно утвердить свое национальное достоинство, доказать свою мужественность, право занять свое, определенное ему Богом место на Земле. Тогда рождаются среди этого народа настоящие воины. Но воином еще нужно стать, независимо от того, кем ты был в прошлой жизни, необходимо утвердиться снова, снова обрести мужество, достоинство.
Трудное тогда было время для Руси, а интересно, было ли оно когда либо легким? Святослав родился в княжеской семье, а тогда быть князем означало больше служить миру, своему народу, чем в последующие годы истории России. Его отец князь Игорь был убит древлянами, когда Святослав был еще малолетним. По летописям ему показалось мало дани. Вероломно жестоко убит, и не менее жестоко и вероломно отомщен женой его Ольгой. Все это конечно видел Святослав, по обычаям того времени он начал битву мести за отца.
Наверное, если бы был жив Игорь, Святослав бы дольше оставался возле матери, но богатейший удел Руси - Новгородское княжество потребовало себе князя, и Ольга уважила - отправила Святослава. Там, среди дружины, и вырос воин Святослав. Тогдашняя дружина, от слова друг, была своеобразным воинским братством. Подготовка русского воина была на высоком уровне. В результате Святослав стал мужественным, сильным, честным прямым человеком, искушенным в воинском искусстве от рукопашного боя, до вождения дружины. Тогда же видимо была и взращена дружина Святослава - витязи, подобные ему, оторванные от родного крова, русские спартанцы по воспитанию, не нуждающиеся в удобствах, могущие несколько дней обходиться без пищи, при этом не снижалась их боеспособность, носившие с собой минимум поклажи, умевшие быстро, неожиданно передвигаться. Каждый был мастером одиночного боя и боя в строю, воплотившие все лучшие качества русских воинов - храбрость, находчивость, неприхотливость, непредсказуемость, один за всех - все за одного. Если, кто читал Суворовскую "Науку побеждать" то найдет много общего, между чудо-богатырями Суворова и воинами Святослава. Когда ты взращен воином, чуешь корни своей земли, своего народа, когда ты знаешь радость праведной битвы, когда горит сердце, тело невесомо, и ты с сознанием полной правоты, без единой задней мысли сражаешься за Родину, за Правду. Кто хоть раз испытывал восторг праведной битвы, переступив страх и обретя свободу и радость в сердце, не забудет этих мгновений настоящей жизни никогда. Видимо такими и были воины Святослава.
Руси тогда чинили много обид соседи. Хазарам приходилось платить дань, союзниками их были волжские булгары, берендеи, ясы, касоги. Не было выхода напрямую к Черному морю, не было единства среди славян, не было уверенности в себе, не было утвердившегося Русского государства. Но вырос вождь и его дружина.
Из истории известно мужественное "Иду на вы" Святослава, когда все рассчитано, решение принято, но нет чести напасть подло, неожиданно. Иду на вы, и противник знает - если мужественен - сражается, с честью гибнет, защищая свою правду, либо пугается или, ощущая свою неправду, сдается, отказывается от боя. Все воины знают силу праведного боя, когда легко прощаешь недавнего смертного врага, ощутив и уважая его мужество, его воинскую правду, когда отпускают пленных после боя, и даже не берут слово не сражаться больше, ибо лишить настоящего воина восторга битвы - хуже смерти. Иду на вы и разбиты булгары. Иду на вы - рассеяны берендеи. Иду на вы и впереди битва с непобедимыми доселе хазарами. Сам божественный каган выходит вдохновить своих воинов, отряды которых носят названия "черных" - конное войско отлично владеющее луками и дротиками, "белых" - знатная тяжеловооруженная конница, и закованные в броню, смотрящие на всех свысока "бессмертные". Добавим к этому еще и численное превосходство и подходящее со всех сторон ополчение, хотя уж, кажется, куда больше. Но воюют не числом, а умением, врагов не считают, а бьют. Черные рассеяны русскими стрелами, белые опрокинуты строем. Бессмертные также не выдержали лихого рукопашного боя, видно не было за ними настоящей правды, было что-то гнилое, хвастливое, самоуверенное, привыкшее грабить и не выдержавшее настоящей битвы насмерть. Затем последовали казавшиеся раньше жуткими ясы и касоги - северокавказские племена, был пробит коридор к Черному морю, заложено будущее Тмутараканское княжество.
Утверждены, расширены границы, захвачена богатая добыча, но мудрое постепенное строительство пока не по плечу вождю возраста Александра Македонского, да и пока этим занимается мудрая мать - княгиня Ольга. Отвергнут ее призыв принять христианство, как не соответствующее языческой по духу дружине и самому Святославу. Так и было сказано матери - Я тебя уважаю и люблю, но дружина надо мной смеяться будет. Душа Святослава искала привычного славного воинского дела - добычи, расширения границ, достижения неведомого, невозможного, но это для него находилось в пределах воинской славы, и славы вождя, князя. Подвернулась и возможность - византийский император Никифор Фока искал союзника против болгарского царства, и молодой Святослав показался ему подходящей кандидатурой. Десятитысячное русское войско двинулось в поход на ладьях. Болгария была покорена, Святослав стал ей управлять как своим княжеством, и тут Византия с удивлением обнаружила возле своих границ вместо стареющего Болгарского царства - энергичное Русское княжество. Были подкуплены печенеги для нападения на Киев и заключен союз с ныне ослабленным Болгарским царем. Печенеги осадили Киев, правда, отступили, приняв подошедшую малую дружину за самого Святослава. Посол Родной земли был прям - чужих земель ищешь, а свою забыл. Невероятно быстро оказался князь Святослав под Киевом. Печенеги бежали. И то перед чем всегда пасовали европейские войска, легко решили русские. Завяз в степях Александр Македонский, никогда не знали, что делать с азиатской конницей европейские дружины. Русские прошли облавой по степи, ни в чем не уступая степнякам, ни в хитрости, ни в знании степи и ее законов, печенегов гнали пока не захватили их кочевий и лошадей, после этого лет пять можно было жить спокойно.
Но разве может быть покой в душе воина ищущего славы и невозможного, тесно душно ему на Руси, тем более там правит мать. Но она скоро тихо умирает. Святослав делит княжество между сыновьями. Говорят, это решение заложило будущее разъединение Руси. Но не нам об этом судить, объединяет всегда общая цель и культура, разъединяют эгоистические амбиции вождей и народов. Я считаю, по тем обстоятельствам - это был шаг к объединению, все таки князья были родственниками, а не выбраны своим племенем, замкнутым своими мелкими интересами. Проходило время племен, приходило - народов и государств, Русское же надо было строить в очередной раз.
Сам Святослав, подготовившись, идет в Болгарию, где царь Борис уже заключил мир с Византией. У русского князя там оказалось много союзников. Многие болгары предпочитали открытого неискушенного в угнетении подданных князя-воина Святослава своим царям уже многому научившимся у Византии. Потому Святослав легко взял столицу Бориса Преславу и, понимая, что войны не избежать двинулся сам в Византию. Его ждали на всех перевалах Родопских гор, тем не менее, он неожиданно появился в тылу византийцев.
Армия, посланная ему навстречу, была разбита. Командовал ей добросовестный опытный полководец Варда Склир, но так как действовал "по бумажке" - все его маневры легко читались, и воинам его было далеко до дружинного братства русских, они были просто на работе, опасной, но работе. Затем были разбиты провинциальные войска Македонии и открыт путь к столице Византии. Тут греческим дипломатам удалось добиться мира путем откупа и обещания не вмешиваться в болгарские дела. Но если для Византии обещания были пустым звуком, то князь Святослав был человеком слова и еще верил словам других, так с детства было в его мире, он был убежден, что только так и может жить человек.
Получив передышку, новый император Византии Иоанн Цимисхий - талантливый полководец, атлет, любимый солдатами, сумел хорошо подготовиться к новой войне. Собрав большую армию, подготовив особые хорошо вооруженные отряды "бессмертных", он вторгся в Болгарию и быстро подошел к Преславе, там был небольшой русский гарнизон под предводительством воеводы Сфенкела и небольшое количество болгарских войск. Зная, что в обозе византийцев есть камнеметные машины, русские и болгары вышли в открытое поле, твердо веря, что главная крепость в сердце воина, а не в стенах, битва была упорная, но "бессмертным" удалось сломить фланг русского войска и оно отошло в крепость. Все понимали, что участь их решена, тем не менее, решили сражаться до конца. Стены были разрушены и византийцы ворвались в столицу, когда они подошли к царскому дворцу, оттуда вышли оставшиеся в живых русские и болгары и приняли смертный бой. Все они полегли. Раньше, когда я читал что-то подобное вздрагивал в своей душе, почему не сдались, сражение бессмысленно. Да, бессмысленна и сама война, на которой сталкиваются люди друг с другом, но все мы несовершенны в жизни, часто людьми руководит алчность, эгоизм, желание власти, покорить других, все мы подпадаем под власть тьмы, так и в этой войне и с той и с другой стороны. Но все-таки русские и болгары верили тогда, что защищают свое право свободно строить свою жизнь, и сама суть их - сердце противилось рабству, что последует за сдачей в плен. Вера в бессмертие души звала их в рай восторга битвы и смертельного перехода во время ее. В этом нет ничего ужасного, когда воин, отстаивая то, что он любит, утверждая свое достоинство и достоинство своего народа, переходит в битве под пение Валькирий в иной мир, это как миг радостного полета огненных душ на вершине самоотвержения, и к этому мигу бессознательно или сознательно стремятся все настоящие воины.
И вот 23 апреля 1071 г. войско Цимисхия подошло к крепости Доростол, где находился Святослав с основными силами. Русское войско вышло из города и приняло бой. Двенадцать атак превосходящей числом, тяжело вооруженной конницы выдержали русские воины, не потеряв строя, и вечером отошли за стены города. Через два дня из города вышла русская конница и, малая числом, провела бой с византийской конницей, затем удалилась обратно. На следующий день войско Святослава опять вышло из города и билось целый день, вечером они даже не отошли за стены, спали перед ними, ни у кого не было сил сражаться, утром Святослав спокойно увел воинов за стены. На другой день грекам подошли осадные машины, но воспользоваться ими они не смогли, за ночь был защитниками прорыт глубокий ров вокруг крепости, а на следующую ночь русские по воде обошли дозоры греков и напали и на их корабли со снаряжением и продовольствием, часть кораблей была сожжена.
Осада продолжалась, прошел месяц, другой. Цимисхию пришлось забросить государственные дела, в Византии поднялся мятеж. 19 июля в момент полуденного сна дружина русских напала на греков и сожгла камнеметательные машины, а на следующий день вышла из крепости и билась с греками.
Наступило 22 июля. Опять вся дружина Святослава вышла в поле накрепко закрыв ворота Доростола. Среди них были и раненые, способные держать в руках оружие. Стало ясно, что русские вышли на последний смертный бой. "Нам некуда больше деться. Так выйдем же в поле и будем стоять крепко. Ибо мертвые сраму неймут. Если же побежим, то срам примем. «Я пойду впереди вас, и если моя голова ляжет, то о своих вы сами помыслите» - сказал Святослав воинам. "Где твоя голова ляжет, там и мы свои сложим" - таков ответ дружины. Ряд красных щитов двинулся первым на превосходящее по численности греческое войско. Греки отступают, упорный бой переместился к самому греческому лагерю. Сам Цимисхий бросился в битву во главе "бессмертных". В довершение ко всему, в лицо русских из-за спины византийцев ударил вихрь с косым ливнем. Сказано, что удача долго ласкала князя Святослава. Тут он вынужден был смириться. Русские закинули щиты за спины и вернулись во вроде бы покинутый навсегда Доростол. Видно сужденная воинская задача была выполнена, родная земля была далеко, добыча отягощала, а умирать приходилось больше за честь и славу. Оба войска убедились, что в открытом бою одолеть друг друга не могут и заключили мир. Греки даже снабдили русских хлебом на дорогу. Велико же было удивление византийцев, когда русские дружинники сбросили шлемы - у многих из них густые длинные волосы упали на плечи, около 20% воинов Святослава оказались женщины.
Была и встреча двух полководцев, равных по таланту. Если византийский император явился во всем блеске драгоценностей, то Святослава в лодке можно было отличить по более чистой рубахе и серьге с двумя жемчужинами и рубином в ухе. Перед Цимисхием был князь - воин, предводитель дружинного братства, первый среди равных. С той встречи сохранилось описание Святослава, составленное одним из греков: "Святослав был среднего роста, ни слишком высок, ни слишком мал, с густыми бровями, с голубыми глазами, с плоским носом и с густыми длинными, висящими на верхней губе волосами. Голова у него была совсем голая, но только на одной ее стороне висел локон волос, означающий знатность рода; шея толстая, плечи широкие и весь стан довольно стройный. Он казался мрачным и диким".
Цимисхий уже знал, что печенежский хан Куря предупрежден и ждет ослабленную дружину Святослава у днепровских порогов. Догадывался об этом и Святослав. Воевода Свенельд предложил отправиться домой степной дорогой на лошадях, но много было раненых и добычи, не смог князь оставить своих воинов. В результате на Русь степной дорогой с малой дружиной пошел Свенельд. А Святослав пошел по воде на ладьях с остальной дружиной.
Так и случилось, печенеги напали на русскую дружину, князь Святослав пал, сражаясь в первых рядах. Куря сделал из его черепа чашу, которой похвалялся на пирах.
Так было в те времена, воины, знавшие восторг битвы, могли и объединяться ради общего дела, могли биться между собой. И видно Куря знал, что частичка плоти Святослава хранит и свет его духа и подвига. Неизвестно - сознавал Святослав свою судьбу или нет, но на века запечатлел образ подвига Русского князя-воина - символ мужества, самоотверженности, когда задруги своя, ради дружинного братства, и достоинства своей Родины.
Пусть и теперь станут на Руси настоящие воины, сердцем пылающие к битве, пусть найдется им и достойный Водитель ибо опять наступило время утвердить Русское Достоинство и вытащить нашу Родину из болота, в которое его засасывает окружающая цивилизация потребления, эгоизма и бездуховности.
| Воин - пылает сердце в груди
Воин - Родину защити Воин - сам себя победиВоин - твердо к победе иди Подвиг - вот твой удел. Будь всегда светел и смел. Если придется пасть. Знай, что ты Бога часть Воин - иди вперед В бой за Русский Народ! |
События русской истории происходят почти всегда вопреки «объективным закономерностям», свидетельствуя о том, что определяют историю не земные законы, а мановения Божии, сокрушающие «чин естества» и недалекий человеческий расчет. Митрополит Санкт-Петербуржский и Ладожский Иоанн.
«И не осталось во граде ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего - ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи наша». Так гласит летопись о разорении русской земли и гибели Рязани.
Велика была распря между русскими княжествами. Участились братоубийства, насилия, коварство. Не стало более на Руси былого благочестия. И грянул первый удар грома над забывшимися грешниками - страшная битва на реке Калке. Это была первая встреча с татарами - врагом неизведанным доселе. Поражение было такое, какого не видала доселе русская земля. Сказались все пороки того времени. Раздробленность Руси привела к тому, что над войском не было даже общего начальника. Показывая чудеса храбрости, русские отряды действовали порознь и почти все полегли. А князья, кто остался в живых, сдались. Купились на обещания татар их отпустить и все были задушены: победители положили их под доски, на которых сидели, празднуя победу.
... Татары не пошли дальше на Русь. Это не входило в их планы. Русскому народу и особенно князьям Господь дал время на покаяние. Но не ужаснулась Русь, не покаялась. Татары вернулись через несколько лет, и вкусила наша земля полную чашу бедствий.
«В год 1237 Попущением Божиим, за грехи наши, пришел безбожный царь Батый в русскую землю» - говорит летописец о начале страшного времени татарского нашествия. Никогда до этого русский народ не испытывал больших насилий, мучений и не подвергался большим грабежам и опустошениям. Но, чтобы чаша бедствий не переполнилась и не привела бы Русь к отчаянию и гибели, Господу угодно было приготовить к этому времени утешение от святителя и чудотворца Николая.
За 12 лет до нашествия Батыя, в 1225 году князю Феодору, сыну Рязанского князя Юрия, было во сне явление святителя Николая. «Иди, Княже, навстречу моему образу Корсунскому. Я хочу здесь пребывать этим моим образом, и творить чудеса, и прославить место это. А о тебе, князь, умолю всемилостиваго и человеколюбивого Христа Бога нашего, чтобы Он даровал тебе и жене твоей, и сыну твоему неувядаемые венцы в царствии Своем небесном».
Князь долго размышлял: «Святитель говорил о жене и сыне, а у меня ни жены, ни сына нет»...
А годом раньше святитель Николай явился во сне пресвитеру Евстафию, повелев идти из Греции в землю русскую с чудотворным образом.
Князь Феодор, повинуясь воле Святого, вышел из города со всем священством. С великим благоговением и радостью принял князь из рук пресвитера Евстафия чудотворный образ святителя Николая Корсунского (ныне называется Зарайский образ святителя Николая) и с торжеством принес в свой город Зарайск, называвшийся тогда Красный.
Князь вскоре женился и родился у него сын, как и предсказывал святитель Николай.
Чудотворная икона сразу прославилась множественными чудесами; а позже, в дни татарского нашествия русские люди прибегали к образу с покаянием, ища облегчения и утешения в молитве. «И прощи бывали великие и исцелены были многия...» А русские воины, молящиеся перед образом святителя, были укрепляемы и являли в битвах чудеса доблести и самопожертвования.
В 1237 году первым на пути Батыевой орды встало Рязанское княжество. Хан остановился на реке Воронеж и отправил к Рязанскому князю Юрию послов. Пришлось Князю, чтобы умилостивить завоевателя, отправлять к Батыю с богатыми дарами своего сына князя Феодора.
Стал Батый требовать десятой доли во всем, а под конец, совсем распалившись, сказал: «Дай мне княже, изведать красоту жены твоей». Благоверный же князь Феодор Юрьевич посмеялся и ответил хану: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому Царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь. Только когда нас всех не будет, то все это вашим будет». Разъярился безбожный хан, не ожидавший такого дерзкого ответа, и тотчас велел умертвить благоверного князя Феодора и всех, кто с ним прибыл.
Батый обрушил на Зарайск всю мощь огромного войска. Мысль надругаться над женой гордого руса стала навязчивой и не давала ему покоя. Он жаждал наслаждений а еще пуще - мести, и мурзы получили строжайший приказ как можно быстрее доставить княгиню в шатер Батыя.
Княгиня Евпраксия получила страшное известие тогда, когда у стен Зарайского Кремля уже появилась вражеская конница. Спастись бегством было невозможно. С маленьким сыном наблюдала она побоище с высокой кремлевской башни. Русские оборонялись яростно, каждый стоил нескольких ордынских воинов, но татар было так много, что исход сражения не вызывал сомнения ни у кого. И вот татары ворвались в город, никого не оставляя в живых. Убивали без разбора всех, даже грудных детей. Живой должна была остаться только княгиня. К башне, где схоронилась Евпраксия с маленьким Иоанном, уже бежали татары, выполняя приказ Батыя. Рухнула под их ударами дверь, вот уже они бегут вверх по лестнице, предвкушая благодарность от хозяина. Евпраксия, держа сына на руках, через окно ступила на карниз, последний раз взглянула на любимый город и через мгновение разбилась о черные камни...
Разъяренному Батыю оставалось срывать гнев на своих: в городе не осталось ни одного живого русского.
Великий князь Рязанский Юрий попытался остановить нашествие, встретив татар у границ Рязанского княжества. Битва была страшная. Татары дивились мужеству и стойкости русских. Много врагов побили рязанцы, но и сами все полегли в неравной битве вместе с Великим князем, многими местными князьями и воеводами. «Все равно умерли и чашу смертную испили. Ни один из них не повернул назад»...
Неоткуда было ждать рязанцам помощи. Князь Владимирский на просьбу Рязанского князя ответил молчанием. Ни сам не пришел, ни людей не послал. Решил встретить татар у своих пределов.
И пошли враги по Рязанскому княжеству, разоряя города и предавая все огню и мечу, пока не подошли наконец к самой Рязани.
Пять дней осаждал Батый Рязань. Пять дней неотступно бились рязанцы. Один приступ сменялся другим. Взамен уставших войск татары вводили свежие силы. Рязанцы же бились бессменно. На стенах сражались все, кто мог держать оружие. Женщины вставали на место убитых мужчин. Но силы были слишком неравны, и таяли ряды израненных, изнемогших от непосильных ратных трудов защитников города.
И вот утром шестого декабря 1237 года (по старому стилю) пошли поганые на приступ. Град камней из метательных орудий обрушился на оставшихся в живых защитников, заработали и орудия стенобитные. По бесчисленным лестницам полезли татары на стены. Это был последний приступ. Рязань пала. Черной лавиной хлынули враги на городские улицы, предавая все огню, везде сея смерть и разрушения. Много татар полегло под стенами Рязани, и вот за это, за упорство, мужество и несговорчивость рязанцев мстили окаянные татары. Не жалели никого. Все, - старики, женщины, дети и даже грудные младенцы, - были истреблены.
«Иных мечами посекли, а других в реке потопили» - говорит летописец. «Храмы Божии разоряли, и в алтарях много крови пролили». Некоторые храмы сжигали вместе с молящимся народом.
И вспомнил Хан ответ князя Феодора «Только когда нас всех не будет, то все это вашим будет», видя, как умирали русские, не покорившись. Несколько дней длились грабежи и убийства. И пошли татары дальше, на Владимир и Суздаль, оставив пепелище на месте некогда цветущего Рязанского княжества.
...Рязанский боярин Евпатий Коловрат был в то время в Чернигове. Узнав о нашествии, он немедленно, с малою своею дружиною поспешил в Рязань. Ужасная картина открылась ему, когда он вступил в земли Рязанские. Цветущие некогда города, деревни, села, Божие храмы - все было сожжено. Страшное зрелище представляла его родная Рязань. Сплошное пепелище с множеством трупов, терзаемых дикими зверями.
Вскричал Евпатий в горести души своей: «Неужто не отомстим за поругание земли нашей русской! Лучше нам смертию славу вечную добыть, нежели быть во власти поганых!»
И собрал он дружину небольшую, всего 1700 человек, которых Господь чудом сохранил в окрестностях разоренной Рязани. И, обратившись с молитвой к Пресвятой Богородице и Святителю Николаю, помчался Евпатий вслед уходившим татарам, и нагнал их уже в Суздальской земле.
Удар небольшой русской дружины был настолько внезапным, что тут же смял задние полки татар. Татары в страхе разбегались, не понимая, что происходит.
«И сделались татары точно пьяные или безумные» - говорит летопись. Многим почудилось, что это мертвые Рязанцы восстали, чтобы отомстить своим губителям. Били татар нещадно. Смело врезались в татарские полки, прорубая в них просеки, заваленные трупами врагов. За осквернение Божиих храмов, за поругание родной земли, за убийство своих соплеменников, мстили непрошеным гостям неистовые рязанцы. Всю силу, всю ярость вкладывали русские воины в каждый взмах мечом. Приходилось подбирать татарское оружие и драться им, когда притуплялось или ломалось свое. Но велики были силы татар. По слову летописца... «один Рязанец бился с тысячею, а два с десятью тысячами».
Все же татарам удалось пленить нескольких израненных русских. Привели к Батыю. Хан сам стал их расспрашивать. Отвечали ему с улыбкой: «Веры мы христианской, полка Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Рязанского тебя, сильного царя, почествовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу-рать татарскую».
Позвал хан своего племянника Хостоврула. Тот был опытным воином, да и в поединках равного ему не было, настоящий богатырь. Взял он лучшие полки и стал похваляться перед Батыем, что приведет Евпатия к хану живьем. Обступили Евпатия татарские полки. Сам Хостоврул решил в поединке сразиться с Евпатием, да не долог был тот поединок. Русский витязь пополам, до седла разрубил Батыева племянника.
Батый потерял уже множество своих лучших воинов. Настал момент, когда даже Хан устрашился. Многочисленные советники его шептались за спиной: «Эти люди крылатые, не знают смерти и так крепко и мужественно на конях бьются. Ни один не съедет живым с побоища».
Плечом к плечу, подбадривая друг друга, оставшиеся в живых русские воины, продолжали так храбро и мужественно биться, что татары уже боялись к ним приблизиться. Какая-то невидимая сила хранила Евпатия и его небольшую дружину.
Так и не одолев Евпатия в рукопашном бою, татары подтащили к месту сражения множество метательных орудий, и в оставшихся русских воинов полетел град камней. Ряды русских быстро таяли, скрыться было некуда. Вот и Евпатий Коловрат был сражен наповал огромным камнем, попавшим ему в грудь. Лишь немногих, совсем изнемогших от ран, взяли в плен.
Долго смотрел на тело Евпатия хан Батый - «Хорошо ты меня попотчевал с малой своею дружиной, и многих моих воинов побил. Если бы такой вот служил у меня - держал бы его у самого сердца своего».
И, склонился Батый перед беспримерной храбростью русских воинов. Отдал тело Евпатия немногим оставшимся в живых из его дружины, велел отпустить их и ничем им не вредить.
Погибла и больше не возродилась Рязань... «Исчезло богатство ее, отошла слава ее...» Теперь на месте бывшей Рязани пустое городище. При Екатерине Второй название Рязань перешло к городу Переславль-Рязанский.
Сбылось пророчество святителя Николая князю Феодору: «А о тебе, князь, умолю всемилостиваго и человеколюбивого Христа Бога нашего, чтобы Он даровал тебе и жене твоей, и сыну твоему неувядаемые венцы в царствии Своем небесном». Благоверный князь Феодор, его супруга - благоверная княгиня Евпраксия - с маленьким сыном Иоанном были прославлены и стали местночтимыми святыми. В Зарайске у церкви Иоанна Предтечи похоронены тела их рядом под тремя каменными крестами. А переименовали город Красный в Зарайск потому что княгиня себя убила или «заразила», если говорить по-старославянски, и первое время называли город Заразск, и потом уже народный говор дал ему современное звучание.
До Куликовской битвы, положившей начало освобождению Руси от татаро-монгольского ига, оставалось еще долгих 150 лет. За это время русский народ должен был пройти трудный путь покаяния, слиться из многих раздробленных княжеств в единую мощную Православную державу.
Не будем отчаиваться и сейчас, ибо русская история показывает нам, что даже в самые страшные времена, когда, казалось бы, русский народ вот-вот перестанет существовать, Господь не оставлял Россию, если мы прибегали к Нему с покаянием.
Господе Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных!
Мы, небольшим отрядом возвращались в Рязань.
Шли, зная, что встретят нас любимые и чада наши. Но сердце взорвалось яростью от непоправимого, когда мы увидели смерть нежданную и поругание. Мы, воины, закалённые в битвах, не могли без слёз смотреть на это.
И только мысль: 
- Почему нас здесь не было?
И не дожидаясь больше ничего, мы устремились вперёд. Лишь бы догнать, лишь бы достать, тех, кто это натворил и на концах копий принести им воздаяние!
Покаяться перед теми, кого не смогли защитить.
Только жгучая боль в сердцах о наших близких, о поруганных наших жёнах, о растерзанных детях наших вела нас!
Не было теперь для нас другой жизни, не было и смерти. Лишь светлая, ярче солнца ярость!
И отряд наш как в масло вошёл во вражеские полчища.
- Теперь родные наши мы постоим за вас!
И началась битва, и не было ей остановки. Вся сила мужества, вся сила духа, ушедших к отцам воплотилась в нас, и сражались мы не одни уже. И не было пощады к врагам, и только боль за близких, и любовь к родной Земле давала нам силы.
Огонь подвига и славы сиял над нами, и ужас охватил врагов. И сам бесстрашный хан дрогнул перед неодолимой и неведомой силой. И как просеки в лесу были после нас пути наши. И не иссякали наши силы.
И не мог победить нас враг лицом к лицу, и тогда полетели в нас камни из орудий, и, оставив тела свои, долго мы держали в страхе врагов наших.
Александр Ярославич Невский, 1220-1263
Сын князя Ярослава Всеволодовича.
С 1230 г. получил в княжение Новгород Великий. Вскоре на Русь пришли татары. Озера и болота остановили их и заставили повернуть, не дойдя до Новгорода, но нельзя было поручиться за его свободу в будущем.
Перед молодым князем возникала и другая, более близкая и более серьезная опасность со стороны шведов, ливонцев и Литвы. Борьба с ливонцами и со шведами была, по сути дела, борьбой православного Востока с католическим Западом. В 1237 г. силы ливонцев – тевтонского ордена и меченосцев – объединились против русских. Александр, сыграв в 1239 г. свадьбу с Александрой, дочерью Брячислава Полоцкого, приступил к укреплению западной границы своей области по реке Шелони. В следующем году немцы напали на Псковскую область, а шведы, побуждаемые папой, двинулись на Новгород под предводительством королевского зятя Биргера. Уверенный в победе, Биргер прислал Александру объявление войны, гордое и надменное: "Если можешь, сопротивляйся, знай, что я уже здесь и пленю землю твою". Новгород был предоставлен самому себе. Разгромленная татарами Русь не могла оказать ему никакой поддержки. Александр с небольшой дружиной новгородцев и ладожан готовился ночью 15 июля 1240 г. врасплох напасть на шведов, когда они на Неве, при устье Ижоры, остановились лагерем для отдыха.
В ночь, предшествовавшую сражению, было видение старейшине финского языческого племени ижоры Пелгусию. Находясь в дозоре, этот славный муж, принявший православие под именем Филиппа, утром рассказывал молодому князю: "Всю ночь провел я без сна на берегу реки, наблюдая за врагами. На восходе солнца я услышал на воде сильный шум и увидел одну ладью с гребцами. Посреди лодки стояли в алых одеждах святые мученики Борис и Глеб, а гребцы, сидевшие в лодке, были "яко мглою одеяны".
И сказал Борис: – Брат Глеб, вели грести скорее, да поможем сроднику своему, великому князю Александру Ярославовичу. Увидя дивное видение и услыхав святых мучеников, я стоял в трепете и ужасе, пока видение не исчезло из вида". Сообщение Пелгусия обрадовало Александра, но виду он не подал: "Да, полны чудесами творения Господни, но не нам с тобою судить".
И чудо свершилось. Немногочисленное русское воинство в пух и прах разгромило значительно превосходящие силы противника. Ни численное превосходство, ни воинское мастерство, ни магические заклинания шведских епископов не смогли спасти врага от полного разгрома. Предводителю нашествия Ярлу Биргеру копьем своим Александр нанес тяжелый удар по лицу, "возложил печать на лицо его", по выражению автора "Жития Александра Невского". Темная ночь спасла остатки шведов. Они не захотели ждать утра и поспешили уйти, нагрузив три корабля телами одних только убитых знатных воинов. Потери русских были ничтожны – всего с ладожанами двадцать человек. В честь блистательной победы, одержанной русскими над шведами на берегах Невы 15 июля 1240 г., в день святого равноапостольного князя Владимира и святых и праведных Кирика и Улиты, Александра прозвали Невским. Победа в глазах современников поставила его на пьедестал великой славы. Впечатление от победы было тем сильнее, что она случилась в тяжелую годину невзгод в остальной Руси. В глазах народа на Александре и Новгородской земле проявлялась особая благодать божия. Тем не менее новгородцы, всегда ревнивые к своим вольностям, в том же году успели рассориться с Александром, и он удалился к отцу, который дал ему Переславль-Залесский. Между тем на Новгород надвигались ливонские немцы, чудь и литва. Они повоевали и обложили данью вожан, построили крепость в Копорье, взяли город Тесов, разорили земли по реке Луге и стали грабить новгородских купцов в 30 верстах от Новгорода. Новгородцы обратились к Ярославу, он дал им второго своего сына, Андрея. Это не удовлетворило их. Они отправили второе посольство – просить Александра. В 1241 г. он явился в Новгород и очистил его область от врагов, а в следующем году вместе с Андреем двинулся на помощь Пскову, где сидели немецкие наместники. Псков был освобождён. Александр направился в Чудскую землю, во владения ордена. Решительная битва произошла на Чудском озере 5 апреля 1242 г. Она известна в истории под именем Ледового побоища. Русские семь верст гнали немцев по льду; 400 – 500 рыцарей пали и до 50 взяты в плен. Целым рядом побед в 1242 и 1245 гг. Невский, по сказанию летописца, такой страх нагнал на ливонцев, что они стали "блюстися имени его". Шестилетняя победоносная защита Александром северной Руси привела к тому, что немцы по мирному договору отказались от всех недавних завоеваний.
Есть известие, что папа Иннокентий IV в 1251 г. прислал к Александру двух кардиналов и, обещая помощь ливонцев в борьбе с татарами, убеждал князя пойти по примеру отца, согласившегося будто бы подчиниться римскому престолу. По рассказу летописца, Александр, посоветовавшись с мудрыми людьми, дал ответ, суть которого: "...от вас учения не принимаем".
Шведы в 1256 г. попытались было отнять у Новгорода финское побережье, приступив к постройке крепости на реке Нарве, но при одном слухе о приближении Александра оставили затею.
На Руси установилась власть Орды. Нечего было, и думать об освобождении от нее. Оставалось положиться на великодушие победителей. Похоронив отца, Александр по требованию Батыя в первый раз поехал на поклон к хану (1247). Батый отправил его вместе с братом Андреем, ранее прибывшим в Орду, к великому хану в Монголию. Два года потребовалось им на это путешествие. Хан княжеством Владимирским пожаловал Андрея, а Александру дал Киев и Новгород (1249). Киев после татарского разорения потерял всякое значение; поэтому Александр поселился в Новгороде. Он понял, что покорность завоевателю может доставить такие выгоды князьям, каких они не имели прежде. Татарам легче и удобнее было вести дело с покорными князьями, чем с непостоянным вечем. В их интересах усилить княжескую власть, в особенности власть великого князя. А это необходимо было и для укрепления раздираемой усобицами Руси.
У Андрея был иной взгляд на эти вещи. Он организовал вооруженное сопротивление татарам. В 1252 г. против него были двинуты татарские полчища под предводительством царевича Неврюя. Андрей в союзе с братом Ярославом Тверским был разбит и через Новгород бежал в Швецию.
После бегства Андрея великое княжение Владимирское по воле хана перешло к Александру. Чувствуя свое никем не оспариваемое старшинство и силу, имея поддержку в Орде, он проявил себя князем решительным и твёрдым. В 1259 г., угрожая татарским погромом, добился от новгородцев согласия на перепись населения для поголовной дани.
Своей сдержанностью Александр спас русскую землю от разгрома, когда в 1262 г. во Владимире, Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле и других городах были перебиты татарские откупщики дани. Полки татарские уже готовы были двинуться на Русь, но Александр явился к хану, отвратил беду.
Прожив в Орде в эту последнюю, четвертую свою поездку зиму и лето, он заболел и на возвратном пути слег. Приняв схиму под именем Алексия, он 14 ноября 1263 г. скончался в Городце волжском. Митрополит Кирилл возвестил народу во Владимире о его смерти словами: "Чада моя милая, разумейте, яко заиде солнце русской земли", и все с плачем воскликнули: "Уже погибаем".
Помня огромные заслуги Александра, народ забыл причиненные им обиды и несправедливости. В дошедшем до нас летописном сказании о подвигах его говорится, что он "Богом рожен". Побеждая везде, он никем не был побежден. Рыцарь, пришедший с запада посмотреть Александра, рассказывал, что он прошел много стран и народов, но нигде не видал такого "ни в царях царя, ни в князьях князя". Такой же отзыв будто бы дал о нем и сам хан татарский, а женщины татарские его именем пугали детей.
Церковь причислила его к лику святых. В 1380 г. во Владимире были открыты его мощи, которые в 1724 г. по повелению Петра Великого перенесены в Санкт-Петербург в Александро-Невскую лавру.
О князе Александре Невском есть замечательная книга Лидии Алексеевны Обуховой "Набатное утро" (скачать)
Отче, я знаю, приближается время Великой Битвы за Родину и время моего подвига. Всю ночь мы молились с Преподобным и братией, и Князь был с нами. Ясно видел я Пречистую Богородицу нашу, плат ее сияющий покрыл нас радостью. Мы идем на бой, наконец свершится то, что мы так долго ждали. Пришел срок. Мне начать битву и утвердить мужество и Победу, брату моему поддержать дух Князя в сражении. Мы идем с войском к Дону, храня свет и образ Пречистой в сердце. Воины русские спокойны и светлы лицами. Сердца их чуют – свершится. Последние сомнения сгорели вместе с мостами через Дон.
Мы молимся перед битвой, на небе сполохи, слышен шум и звон – силы Небесные уже начали. Плат сияет. Мы видим. Скоро уже наш черед. Построились, туман, холод перед рассветом. Мы с братом подле Князя. Он спокоен и светел. Меняется одеждой. Князь среди воинов в первых рядах. Мы все готовы испить чашу. Радость нарастает в сердце, кажется, вот-вот и оно вырвется из груди, ликуя. Миг исполнения долга и счастья воина приближается. К этому я готовился всю жизнь. Не посрамим!
Выезжает Челубей, нет ему равных в татарском войске. Он играет копьем. Он прирожденный воин степи, достойно служащий своим диким богам лихого разбоя, скачки, набегов, у него своя правда и свой путь. Сегодня на этом поле утвердится Правда Высшая и Русский Дух превозможет вековую слабость. Трогаю поводья. Усмехается. Ставит против Солнца. Поверх всех солнц сияет плат Пречистой. Несемся слитые с конями. Он видит в моих глазах – я не сверну, не отступлю и решает так же. Грудь в грудь, щит в щит, копье в копье, мы уже не принадлежим себе, слава летит над нами.
Удар, душа ликует и вылетает из тела. Злобно рычит душа Челубея, пытаясь удержаться в своем. Мне еще рано улетать. Воины Света окружили меня, надо довести тело до своих в седле, не бросать его, едем. Вижу, как разгораются еще ярче сердца наших. Сияние растет над войском. Как прекрасно! Началось и свершилось!
Летом 1378 года московское войско нанесло поражение татаро-монголам на р. Вожа. После этого темник, фактический правитель Золотой Орды Мамай начал готовиться к большому походу на Русь. В этом он нашел поддержку у литовского князя Ягайло и рязанского князя Олега. Летом 1380 года войско Мамая, в состав которого также входили наемные отряды из половцев, аланов (осетин), касогов (черкесов), кавказских евреев, армян и крымских генуэзцев, переправилось через Волгу и остановилось в устье р. Воронеж. Во время остановки Мамай принял послов Олега и Ягайла. По заключенному между ними договору золотоордынская и литовская армии должны были соединиться на р. Ока для дальнейшего совместного наступления на Русскую землю.
Литва была старинным врагом Москвы. Олег же пристал к татарам потому, что Рязанская земля лежала на пути татар, и, чем бы ни кончилось дело, он одинаково опасался и Орды, и Москвы.
Московский князь Дмитрий, готовясь к решительной борьбе, известил всех русских князей о нависшей опасности и призвал их объединить усилия для отражения врага. В это время в Москву прибыли послы Мамая требовать обычной дани и покорности. Дмитрий, по совету бояр и духовенства, одарил послов и от себя послал в Орду с богатыми дарами Захария Тютчева для переговоров о мире. Тютчев был опытным дипломатом и, по-видимому, получил задачу выяснить силы и намерения противника, а также следить за его действиями и своевременно сообщать в Москву об изменении обстановки. Ему удалось известить Дмитрия о том, что рязанский князь Олег и Ягайло присоединились к Мамаю для совместного похода на Москву. Вскоре эти данные были подтверждены войсковой разведкой русских.
Тем временем русские люди, конные и пешие, разными путями стекались в Москву. Снаряжение и вооружение ратников различалось в зависимости от достатка: более богатые и знатные ехали на добрых конях, были одеты в кольчуги, с нагрудниками и наручниками, имели шишаки, круглые щиты, мечи, колчаны со стрелами и луки; бедные ратники шли с топорами, копьями, кистенями или палицами.
Люди жертвовали на общее дело деньги, запасы, посуду; всякий давал, что мог.
Сбор русских военных сил был назначен в Коломне. Получив сведения об этом и учитывая поражение на р. Вожа, Мамай послал к Дмитрию своего посла для мирных переговоров. Он потребовал дань, превосходившую ту, о которой договаривался раньше. Дмитрий предложил дань в размере прежней договоренности, но Мамай не согласился.
26 августа московское войско численностью 20—25 тысяч человек достигло Коломны. Из других княжеств пришло 25—30 тысяч ратников. Таким образом, в поход против золотоордынцев выступило 50—60 тысяч воинов, первоначально организованных в полки под командованием 23 князей и воевод. Позже к ним присоединились псковские и брянские дружины под началом двух литовских князей — братьев Ягайло. По разным причинам не было полков смоленских, нижегородских, новгородских и рязанских. Ополчение состояло из князей, бояр, духовенства, купцов, ремесленников и вооруженных холопов, то есть из всех слоев населения. Конница по численности не уступала пехоте. В ее состав уже входили отдельные ударные соединения тяжелой кавалерии — "кованая рать".
В тот же день Дмитрий произвел смотр русской рати и отдал приказ об организации ее для похода и боя. Прибывшие полки были сведены в пять тактических единиц — передовой (сторожевой) полк, большой полк, полки правой и левой руки и засадный ("западной") полк. В каждый тактический полк Дмитрий назначил воеводу, которому подчинялись князья и воеводы организационных полков.
Оценив обстановку и стремясь не допустить соединения Мамая и Ягайло, Дмитрий решил идти навстречу золотоордынскому войску и разбить его еще до подхода литовских сил. Двигаться было решено кружным путем, по окраинным рязанским землям. Дмитрий не хотел усугублять положения Олега Рязанского (он поневоле должен был держаться Мамая из расчета спасти свое княжество, многие волости и села которого были опустошены татарами осенью 1378 года) и провоцировать его на выступление против Москвы. По этой же причине Дмитрий приказал всем полкам, чтобы при движении по Рязанской земле "никто же не коснулся ни единому власу" рязанцев.
30 августа русская рать переправилась через Оку у устья р. Лопасня и направились затем к верховьям Дона. Конная разведка сообщала о передвижениях и численности неприятельского войска. Наконец, 5 сентября русские войска вышли к устью р. Непрядва, где и сосредоточились, пройдя за семь суток расстояние около 125 км. На военном совете в деревне Чернова было решено переправиться на правый берег Дона и вступить в смертельный бой с неприятелем. "Братья, — заявил на совете князей и воевод Дмитрий, — лучше есть честна смерть злого живота; лучше было не идти против безбожных сил, нежели, пришел и ничтоже сотворив, возвратиться вспять; перейдем ныне в сей день за Дон все и там положим головы свои все за святые церкви и за православную веру и за братью нашу, за христианство!" В спешном порядке началось строительство мостов для каждого из пяти полков; одновременно разведывались броды: местность была болотистая, неудобная. Переправа через Дон завершилась в ночь на 7 сентября. После этого были уничтожены мосты, чтобы никто из воинов не думал об отступлении.
Переправа через Дон имела не только моральное, но и огромное военно-тактическое значение, предопределив дальнейший способ действий русской рати. На левом берегу реки можно было только обороняться. Переправившись же и уничтожив за собой мосты, необходимо было действовать наступательно. Кроме того, водная преграда в тылу русских обеспечивала их от возможного удара с тыла, где могли появиться литовцы и рязанцы.
7 сентября разведывательный отряд Семена Медика вступил в бой с передовыми частями Мамая и нанес им значительный урон.
Узнав о приближении неприятеля, находившегося в тот момент на расстоянии ночного перехода, Дмитрий поручил воеводе Дмитрию Боброку-Волынскому построить рать для боя. Под прикрытием сторожевого полка под командованием князей Симеона Оболенского и Ивана Тарусского и "крепких сторож" на флангах Боброк "урядиша полци и поставиша по достоянию, елико где коему подобает стояти". В этом ему помогали литовские князья. В центре боевого порядка находился большой полк князя Московского Дмитрия, на флангах — полки правой и левой руки, общим резервом являлся засадный полк, в частном резерве, за левым флангом большого полка, находилась дружина под командованием литовского князя Дмитрия Ольгердовича. Большим полком командовал московский боярин Тимофей Вельяминов, полком правой руки — литовский князь Андрей Ольгердович, полком левой руки — князья Василий Ярославский и Федор Моложский, засадным — князь Владимир Андреевич и воевода Дмитрий Боброк-Волынский.
Боевой порядок русской рати имел большую тактическую глубину, что позволяло командованию влиять на ход сражения. В ночь на 8 сентября войскам был отдан приказ оставаться в боевом порядке, сохранять бдительность и готовиться к утреннему бою. Засадному полку Дмитрий приказал расположиться в Зеленой Дубраве — большой дубовой роще, расположенной в 2 км юго-восточнее устья Непрядвы.
Утром 8 сентября над холмистой местностью, известной под именем Куликова поля, долго стоял густой туман. К 11 часам туман рассеялся, и русская рать двинулась вперед. Навстречу ей выступили войска Мамая, имея в центре боевого порядка наемную пехоту, а на флангах конницу. Неприятель имел численное превосходство, но не мог его реализовать из-за ограниченного фронта развертывания: равнинная (центральная) часть поля имела по фронту всего 4—5 км и столько, же в глубину. Построение татарского войска было глубоким, но не расчлененным. Вероятно, Мамай рассчитывал одним ударом сломить сопротивление русских. Однако, атакуя фронтально, он не имел возможности для обхода или охвата боевого порядка русской рати. Этот факт свидетельствует о том, что стратегическая инициатива с первых минут боя находилась в руках русского командования.
После сближения противников, по описанию очевидцев, произошло единоборство русского и татарского богатырей. С русской стороны выехал инок Пересвет, а со стороны неприятеля — татарский богатырь Темир-Мурза. Ударили бойцы один другого — и оба упали мертвые. Тем временем Дмитрий возвратился из сторожевого полка и переоделся в простую одежду для того, чтобы сражаться в первых рядах вместе со всеми. Княжескую одежду надел Михаил Андреевич Бренок, он участвовал в бою под великокняжеским знаменем. Затем русский сторожевой полк выдвинулся вперед и более часа бился с неприятелем в полуокружении. Мамай наблюдал за ходом битвы с Красного холма (в 6—7 км южнее устья Непрядвы), где находилась его ставка.
Когда Дмитрий увидел, что сторожевой полк истекает кровью в неравной схватке с неприятелем, он вернулся к своим главным силам, чтобы ввести их в бой. В двенадцатом часу дня главные силы русских двинулись навстречу татарам. Полк правой руки примкнул к оврагам и перелескам у речки Нижний Дубяк; полк левой руки уперся в крутогорья речки Смолка. Условия местности не позволяли татарской коннице обойти фланги русского боевого порядка. Это вынуждало неприятеля наносить главный удар в центре. "И тако сступишася обе силы великиа на бой, — сообщает летописец, — и бысть брань крепка и сеча зла зело, и лиашеся кровь, аки вода, и падоша мертвых множество бесчисленно от обоих сил, от татарскиа и русскиа...; всюду бо множество мертвых лежаху, и не можаху кони ступати по мертвым; не токмо же оружием убивахуся, но сами себя бьюще, и под коньскыми ногами умираху, от великие тесноты задыхахуся, яко немощно бе вместитися на поле Куликове..."
Самым устойчивым оказался правый фланг русского боевого порядка, отразивший все атаки. Но в центре, где разворачивались главные события, после трех часов боя противник стал одолевать. Русские несли большие потери, особенно досталось пешей рати. Только стойкость владимирских и суздальских полков во главе с Глебом Брянским и воеводой Вельяминовым позволила восстановить положение и предотвратить прорыв неприятелем фронта большого полка.
Критическая обстановка складывалась на левом фланге, где под натиском превосходящих татарских сил полк левой руки стал отходить к Непрядве. Неприятель усилил натиск, постепенно охватывая обнажившийся левый фланг большого полка. Лишь выдвижение резерва под командованием Дмитрия Ольгердовича устранило угрозу, нависшую над главными силами русской рати. В случае неудачи ей угрожала гибель, потому что сзади не было путей. В оврагах, кущах и лесах — перед Доном и Непрядвой — татары могли порубить все войско, однажды сбитое с места. Приближался кульминационный момент битвы.
В это время в Зеленой дубраве Боброк удерживал князя Владимира Андреевича и своих воинов от преждевременного вступления в бой, несмотря на очевидность нараставшего превосходства неприятеля.
Воевода не спешил с подмогой еще и потому, что в лицо дул сильный ветер. Лишь к трем часам дня ветер переменился, и Боброк сказал своим ратникам: "Господине, отцы, и братиа, и чада, и друзи! Подвизайтеся, время нам благо прииде, сила бо Святого Духа помогает нам". Конница засадного полка внезапно обрушилась с тыла на главные силы татар, увлеченных преследованием остатков полка левой руки. Впрочем, золотоордынцы к тому времени были сильно изнурены, резервов у Мамая не осталось. Стремительный удар засадного полка определил перелом в ходе битвы. В наступление перешли полк правой руки и остатки большого полка. Крупные неприятельские силы были опрокинуты в Непрядву, многие утонули. Татары стали в беспорядке отступать к Красному холму.
Мамай не стал дожидаться полного разгрома своей армии. С малой дружиной он бежал с поля битвы. Остатки разбитой татарской рати бежали в южном направлении. Русские преследовали их до р. Красивая Меча на расстоянии около 50 км, умножая потери неприятеля. Спаслись только те, которые имели запасных коней, как, например, сам Мамай. Весь татарский лагерь попал в руки победителей. Там оказалось: множество шатров, телег, лошадей, верблюдов навьюченных товарами, одеждой, оружием, коврами, утварью, деньгами.
Узнав о поражении татар, "князь Ягайло со всею силою литовскою побежал назад с великой скоростью, никем же гоним..." Литовцы, находившиеся в 35— 40 км от Куликова поля, отступали так быстро, как будто их преследовала русская конница. Олег же Рязанский, услышав о выступлении победоносной русской рати в обратный путь, бежал в Литву. Свое поведение он мотивировал так: "Аз хощу зде ждати вести, как князь велики пройдет мою землю и приидет в свою отчину, и яз тогда возвращуся восвояси".
Когда преследование противника закончилось, Дмитрий приказал произвести подсчет оставшихся в живых. По свидетельству летописца, русская рать после битвы насчитывала 40 тысяч воинов, что вполне вероятно. Следовательно, потери убитыми, немногим превышали 20 тысяч, а с умершими от ран доходили до 25—30 тысяч человек. Восемь дней русские подбирали и хоронили своих товарищей. Затем русская рать выступила в обратный поход и 21 сентября прибыла в Коломну. В Москву она вступила 28 сентября. Здесь победителей ожидала торжественная встреча. За победу над татарами московский князь Дмитрий был прозван "Донским".
Политические результаты победы на Куликовом поле трудно переоценить. Успех русского оружия разрушил прежнее убеждение в непобедимости Золотой Орды, увеличил число сторонников объединительного процесса и "сообщил московскому князю значение национального вождя Северной Руси в борьбе с внешними врагами" (В.О. Ключевский). Кроме князя Тверского, непримиримого врага Москвы, а также князя Рязанского, который поневоле должен был держаться Мамая, все русские князья и все русские земли выразили готовность участвовать в предстоящей борьбе русского народа с татарами. В 1381 году и Олег Рязанский признал, что все его отношения с Ордой и Литвой должны регулироваться московским князем Дмитрием.
По материалам книги: "Сто великих битв", М. "Вече", 2002